Для них непогода — это лучший подарок. SCAPP открывает серию интервью с сочинскими укротителями стихии. Первый герой — первый в Сочи виндсёрфер. Гуру с 36-летним стажем на доске. Он брал ветер голыми руками. Его ладони помнят сотни бурь, его доски ломались о причалы, его тело выдерживало ледяную морскую воду без гидрокостюма. А молодость все еще не покидает его полное сил и энергии атлетическое тело. На вопрос, как в свои 62 ему удается совладать с морем, Александр Шершнев четко проговаривает, словно отбивает каждую букву: «Мышцами, телом, сознанием своим, волей. Волей к победе!»
62-х летнего Александра можно смело причислять к основоположникам виндсерфинга на Олимпийских играх. Благодаря таким, как он, парусная доска стала олимпийской классикой. Мало кто знает, что именно после его показательного выступления перед международной комиссией Олимпиады в 80-м виндсёрфинг стал официальным олимпийским видом спорта.
— Да, был в сборной СССР. Участвовал в Олимпиаде-80. Это была презентация-представление парусной доски всему миру, — немного даже стесняясь вспоминает Александр. — Я помню наизусть слова председателя международного комитета Самаранча: «Парусная доска включается в следующий цикл Олимпийских игр в Лос-Анджелесе 1984». До этого были просто чемпионаты.
Простых чемпионатов России за плечами Александра десятки. Вот уже 36 лет Шершнев остается в числе первых.
— В молодости очень хотелось быть первым, и я был. Девушки ждут на берегу, болеют за своих, а мы несемся наперекор ветру.
Дама сердца Александра на суше не усидела, она на гребне волны вместе с мужем. Пока мы разговариваем на берегу в море вся семья Шешневых. Два паруса на горизонте — жена Светлана, следом — сын Сан Саныч.
В послужном списке не обошлось бы и без мировых чемпионских титулов, если бы отпускали заграницу. КГБ даже обыскивал квартиру серфера. Агенты следили с причала, чтобы спортсмен не уплыл за пределы родины.
— Языков Виктор сделал яхту и тайно уплыл в Англию. Там работал на верфи, нашел спонсоров и в соревнованиях занял второе место. А что я? — говорит Александр. — Меня не выпускали даже на соревнования. Вон Стефан Пейрон прошел на доске Атлантику. Вышел из Нью-Йорка и прямиком во Францию. Я плавал только до Адлера и обратно. За 10-11 часов непрерывного хода. Это было истязание, потому что ни еды, ни воды не взял.
Атлету высокого уровня времен СССР сейчас кататься легче, чем 30 лет назад, когда доски делали сами из стеклоткани и эпоксидной смолы, на основе лекал зарубежных аналогов. В те времена невозможно было достать необходимые снаряжения для безопасности и, чтобы элементарно выжить нужна была нехилая сноровка.
— Я катался только в сильные ветра и главной задачей было вернуться домой живым. Когда я первый раз встал с трапецией — я понял, что вышел на пенсию. Тогда было намного сложнее. Раньше ветер мы держали руками, были выносливей, мучились и страдали, — вспоминает Александр. — В зарубежном мире было много средств, они были законодателями мод. У них было все, чтобы чувствовать себя в море более защищённым. Мы катались на досках отечественного производства — лёгкие и пустые, они постоянно набирали воду и тонули.
Александр не раз был на грани жизни и смерти. Ловкость борца, боксера, и гимнаста спасали чемпиона.
— Доски ломались, паруса тонули, сами еле выживали. В буре. Вода холодная, ты один. В море легко можно было замерзнуть, — рассказывает гуру виндсерфинга. — Сейчас зато у меня доска зарубежная, навороченная, но тоже бывало подводила. В апреле вода 15 градусов, ветер дует. А доска уплывает. Я плыву за ней, мышцы немеют, а я без костюма, если бы не догнал, меня бы сейчас не было, Вот буквально в позапрошлом году это было.
Далеко не все молодые поклонники фристайла или слалома способны выдержать многокилометровую гонку, как может это 62-х летний Александр. Шершнев делает всех местных спортсменов, которые годятся ему во внуки. Пример тому Кубок России по виндсерфингу на Должанской косе, где Александр оказался случайно, за компанию, а в итоге пришел на финиш со значительным опережением местных спортсменов.
— Поехали на Должанку. Песчаные дюны, палатки. Заявилось 200-250 участников. Приехал я туда без доски, за компанию с Димой Костенко, и там, на месте мой ученик Сергей Шахт снабдил меня досочкой, — вспоминает Шершнев. — Ну, и я тоже подал заявку на участие. Ветер свежий, метров 7-8, скорость доски 30-45 километров в час. Дистанция вдоль берега. 15 километров до финиша. Выпускают всех одной лавиной. Дают старт и понеслась. Летательный аппарат парит над водой, почти не касается, только кормовой частью курсируя.
На вопрос, как все начиналось, гуру отвечает, что словно «укололся морскою волною», и теперь зависим от доски. Такая зависимость гораздо лучше алкогольной или никотиновой, а тем более наркотической:
— Как в 1977 году начал заниматься, так и не удалось бросить. Я в 26 лет после армии был крепким, не знал куда девать энергию, стал выпивать и чуть не умер по пьянке. Поначалу занимался боксом, и штангу поднимал, при весе 75 поднимал 80 кг. Руки требовали применения. — И как-то с берега увидел — по морю идет неуклюжая лодочка, потом более миниатюрная и игривую. После у Виктора Мелихова (прим. ред. член сборной СССР) я взял доску прокатиться. Упал раз двадцать в сильный ветер. Через две недели еще пять минут. Потом через две недели еще пятнадцать. Нужно идти, падаешь — встаешь, падаешь — встаешь. День за днем в сильные ветра. Мышцы привыкают и тебе становится легко.
Если у вас на душе тяжело — идите в море, не важно на чем. Сократ говорил: морская волна печаль с души смывает
У гранд-капитана свои ученики в виндсерф-школе на Sanremo, для Александра доска — это хлеб, и не только:
— Я работал спасателем и доска всегда была под рукой. Ветер как дунет, я на 10 часов, без трапеции, голыми руками. Бывало, что людей спасал на доске, видишь человек в море тонет, и ты в разы быстрее на к нему на помощь приплываешь. Несколько жизней спас. Уже не зря прожил.
