В апрельском номере SCAPP вышел фотопроект «Сочи протестный». В нём мы собрали кадры с сочинских митингов эпохи 90-х (и даже зацепили начало нулевых). Все их сделал сочинский фотограф Виктор Клюшкин, который занялся фотографией ещё в начале 70-х. Виктор был членом городского фотоклуба «Время», сотрудничал с «Черноморской здравницей», газетой «Сочи», фотохроникой ТАСС, информационным центром «Сочи 2014». Он снимал самый первый «Кинотавр», множество спортивных соревнований, его фотоархивы — это тысячи и тысячи кадров. Эти кадры сейчас оцифровывает основательница самоорганизации «Аэрарий» Лилит Матевосян, планируя в ближайшем будущем устроить выставку. Ну а мы же решили, что одного фотопроекта для Виктора мало, и поговорили с ним. О том, в каких приложениях он обрабатывает фотографии, отношении к переходу с плёнки на цифру, своём лучшем кадре и об эмоциях, что были на тех самых протестах 90-х.
С чего всё начиналось?
У меня сын родился в 1973 году. Мне тогда 24 было (Виктор 1949 года рождения — прим. SCAPP). И захотелось поснимать его, просто для себя, на память. Купил фотоаппарат «Смена-8М». Он самый доступный был, стоил рублей 15, а я тогда работал инженером и получал 120 рублей в месяц. Начал фотографировать сына, какие-то домашние праздники. А потом случайно оказался на выставке сочинских фотографов в Музыкальной школе. Там висели работы Александра Бескова, Виктора Пронина, Сергея Кельмера, Георгия Анастасиади, Владимира Колбина и других сочинских фотографов. Какие-то пейзажи, жанровые сцены, архитектура. И это было не просто «фото на память». Там присутствовала какая-то игра света, пейзажи в разное время суток или в тумане. Необычно для меня всё это было. И я подумал, что тоже так могу. Так и начал снимать. Просто ходил со своей «Сменой» по городу — на чём взгляд остановится, то и фотографировал. Купил себе увеличитель, чтобы самостоятельно проявляться плёнку, печатать.
Тогда всё это было просто купить?
Проблем не было. В районе ЗАГСа находился хороший такой фотомагазин. А после на Навагинской появился ещё и Дом кинофотолюбителя, который сейчас известен как «Зенит». Там, конечно, шикарный выбор был, вся фотоаппаратура, которая выпускалась в Союзе, все химикаты, много разной плёнки. Раздолье. Кстати, «Зенит» стал моим следующим фотоаппаратам, когда понял, что «Смены» уже не хватает. И вот с различными моделями «Зенита» я проходил вплоть до конца 90-х.
Виктор Клюшкин. Сочи, 2022 г.
Фото: Лилит Матевосян
Последняя модель «Зенита», которую вы покупали, сохранилась?
Да, потёртый такой, но в рабочем состоянии. Это неубиваемая техника. Там ломаться нечему, разве что шторка — она на тесёмках, которые периодически протирались и рвались.
С покупкой первого «Зенита» фотографией стали заниматься уже профессиональнее?
Нет, продолжал как любитель. Просто брал с собой камеру, когда надо было куда-то сходить. Иду на работу — беру камеру. Иду пиво пить — тоже с собой возьму. Не было такого, чтобы я искал какой-то кадр специально. Снимал то, что видел. Какие-то пейзажи, уличные сценки. Видел, например, что-то сидит как-нибудь необычно — снимал это. Если честно, мне сложно объяснить, когда и почему я нажимал на курок фотоаппарата. Просто если чувствовал, что кадр хороший — нажимал.
Что больше нравилось снимать?
Людей. Но не какие-то постановки, а такой вот живой репортаж, уличные сценки.
Люди на улицах ведь не всегда были довольны тем, что их снимают?
Они не так часто и замечали это. Ведь когда ты чем-то увлечён — а я ведь старался снимать какие-то уличные события — то не особо смотришь по сторонам. Но да, с негативной реакцией сталкивался. Бывало даже несколько конфликтных ситуаций. Один раз где-то на набережной ко мне подошёл мужчина, такой, бандитской внешности — ему не понравилось, что я снимаю — и вытащил у меня плёнку, чтобы засветить её. Так что я старался быть незаметным.
Голодовка. 12 июня 1990 г., ул. Навагинская, Сочи
Какие есть хитрости, чтобы снимать незаметно?
Ну, например, порой я делал так: вешал фотоаппарат на шею, ставил резкость, скажем метров на пять, закрывал диафрагму, чтобы глубина была, и потом просто нажимал кнопку, когда гулял. Фотографировал почти вслепую, но абсолютно незаметно. Конечно, иногда ошибался, обрезал как-то криво кадр, но это было не так часто. С опытом ты понимаешь, какой сектор охватываешь. Но так я делал редко. В основном на рынке — там почему-то очень не любили, когда их фотографировали.
Почему люди у нас так не любят, когда их снимают?
От незнания. Не понимают, с какой целью, для кого. Сразу появляются мысли всякие. Раньше, когда наводил в открытую на людей камеру без предупреждения — многие против были. Но сейчас, кстати, мне кажется, с этим проще стало. Уже и не помню, когда у меня последний раз какие-то подобные ситуации возникали. Реагируют намного лучше.
А как вы реагируете, если вас хотят снять?
Никогда не возражаю. Даже иногда делаю умное лицо, чтобы хорошо получился в кадре.
Что делали с теми кадрами с фотопрогулок?
Начал посылать их на конкурсы, выставки. Раньше почти у всех газет были свои фотоконкурсы, выходил журнал «Советское фото». Смотрел, есть ли на заданные темы у меня достойные снимки. Если находил что-то, вкладывал в конверт и отправлял. И мои снимки попадали на конкурсы, даже печатались в центральных газетах. А каким-то переломным стал конкурс от «Черноморской здравницы», посвящённый сорокалетию Победы. Принял в нём участие, мне дали первую премию и пригласили работать в «Черноморскую здравницу». Сначала как внештатного корреспондента, а с 1988 года уже был принят в штат.
Демонтаж коммунистической символики со здания городского комитета КПСС. 13 февраля 1992 г., ул. Навагинская, Сочи
Как вы оказались на тех митингах, кадры с которых мы опубликовали в прошлом номере?
Ну, как раз по заданию редакции. Тогда всё было известно заранее, не надо было ничего согласовывать. Захотели провести митинг? Наметили дату, время, расклеили по городу объявления, листовки в ящиках раскидали и всё.
Помните свои ощущения?
Для меня это был первый подобный опыт. Да и в принципе раньше никаких подобных протестов не было. Я хоть и находился там как фотокорреспондент, но происходящее — оно внутри ощущалось, будоражило. Было очень интересно. Много сюжетов вокруг, которые можно снять. Событие развивалось. Я тогда мог за один митинг по 3-4 плёнки на 36 кадров отснять.
Как найти сюжет на таком большом мероприятии?
Сложно объяснить. Ты вначале просто наблюдаешь — что за событиями, что за персонажами. Ищешь каких-то фактурных героев. Вот, например, Акция профсоюзов в 1997 году — я мужчину в ушанке сразу заметил. Очень уж он выделялся. Ждал, когда он начнёт что-то кричать, как-то жестикулировать — поэтому поймал его в кадр. Наверное, просто доверяю себе. Снимаю только когда чувствую — что-то есть. Если не нравится — порой даже и камеру из сумки не доставал.
Но ведь порой есть задание от редакции.
Ну да. Причём если от тебя требуют репортаж на 10 снимков, то тебе надо сделать не меньше 100, а то и 200 кадров. Помню, когда отправили снимать митинг пенсионеров, попросили сфотографировать каких-нибудь бабушек, вот прям жалких-жалких, чтобы деньги пересчитывали. Пришлось искать этих бабушек, старался их покрупнее взять.
Кстати, как к вам на митингах относилась милиция?
Никаких проблем. Милиция лояльно относилась что к журналистам, что к самим митингующим.
Вы можете представить то, что вы тогда снимали, сейчас?
Нет, конечно. Сейчас такое вряд ли будет. Закрутили гайки, всё надо согласовывать. Да и люди — тогда все были недовольны, а сейчас кажется, что всё всех устраивает.
Что снимаете сейчас?
Как закрылся информационный центр «Сочи 2014», стал настоящим пенсионером. Порой что-то просят поснимать. В прошлом году, например, репортаж с патриотического праздника снимал, а летом «Комсомолка» попросила сделать серию снимков диких пляжей за чертой города. Но это нечасто бывает.
А для себя?
Уже больше природу. К тому же, я живу сейчас в Лоо — тут природы больше, чем людей. В тумане особенно хорошие снимки получаются.
Какая у вас сейчас камера?
Nikon D800. Такой среднячок.
Это цифровая камера. Как вам дался переход с плёнки на цифру?
Да отлично дался. Мне цифра нравится больше. Очень удобно. Столько всяких процессов отпадают: проявка, печать, сидеть в тёмной комнате, дышать химикатами, большой риск запороть саму плёнку. Да и дорого сейчас на плёнку снимать.
Кто-то из фотографов считает, что в цифре нет романтики плёнки.
Ну, художники, да. Они любят это. Как-нибудь засветить специально, свет более мягкий сделать. Это как старое вино или виниловые пластинки. Но когда надо сделать фото для печати в газету — вся эта разница пропадёт. В общем, мне нравится цифра.
Как относитесь к ретуши фотографии?
Нормально. Это миф, что раньше ретуши не было. Наоборот, в газету без ретуши не брали. Да, конечно, речь идёт о лёгкой цветокоррекции. Например, сидит человек с чёрными волосами на чёрном фоне — без обрисовки контура головы он просто сольётся. Особенности печати.
В каких приложениях сейчас обрабатываете фото?
«Лайтрум» и «Фотошоп». Но обрабатываю минимально: чуть-чуть меняю контрастность, кадрирую. Глубокой обработки нет. Морщины не убираю.
У вас есть фото самого себя?
Да, и достаточное количество. Это просто объясняется: когда сидишь с другими фотографами на каком-то событии, и происходит заминка, пауза — фотографы начинают от скуки снимать друг друга. Поэтому у меня много своих фото.
У меня так получился один великолепный снимок моих коллег. Это был «Кинотавр», нам организовали экскурсию в Пицунду. Вместе со мной был Микола Гнисюк, известный фотограф из Украины, и Валера Плотников. Нас привезли в Дом творчества. Время уже было после абхазской войны, весь этот дом был разгромлен, стёкла выбиты. Мы прошлись по номерам и в одном из них висел фотопортрет, автором которого как раз был Валера Плотников. Он так этому удивился! Ну, я и снял его с Гнисюком на фоне этого фотопортрета. Вокруг сломанная мебель, разбитые стёкла, а они оба в плавках — красота. Сейчас, правда, не могу найти этот снимок.
Вы много «Кинотавров» отсняли?
Да, с первого по двадцать пятый. Правда, первые годы я работал именно на сам фестиваль и у них было условие — отдавать все снимки им. Жаль, конечно, но зато платили хорошо. А вообще работа на «Кинотавре» была интересная, многих звёзд ловил в кадр.
Хотя, наверное, лучшее фото знаменитости у меня случилось ещё до первого «Кинотавра». В 1988 году сделал кадр Валерия Леонтьева во время его выступления в «Фестивальном». Он там весь красивый такой, на коленях. Я этот кадр отправил на один немецкий конкурс «Музыка и танец». И получил диплом с призом от городской мэрии. Мне прислали красивую мельхиоровую тарелку с выгравированным моим именем.
Какой свой снимок считаете лучшим?
Сложно выделить один снимок. Но одним из лучших точно могу назвать фото с соревнований по фрирайду. Это был предолимпийский тест в 2009 году. С этим снимком я стал победителем всероссийского фотоконкурса «Олимпийский объектив». Мне подарили тогда смартфон. Какой-то новый «Самсунг», очень крутой, с камерой хорошей. Меня тогда постоянно просили показать его.
Кстати, а на телефон вы снимаете?
Да, когда под рукой фотоаппарата нет. Отношусь к этому очень хорошо. Там сейчас качество снимков высокого уровня. И удобно — не надо таскать с собой аппаратуру.
Если выбрать одно место — где бы вы больше всего хотели поснимать?
Ой, да много где. Но если всё же выбирать одно место, то, наверное, горы. Пожить там с недельку, спокойно поснимать. Да хоть в той же Красной Поляне. В горы я ходил много, но всегда не было времени на фото: идёшь с тяжёлым рюкзаком, его надо снимать, чтобы сфотографировать что-то, в это время ты отстаёшь от группы, догоняешь, теряешь силы из-за этого. В общем, неудобно. А хотелось бы без спешки, пожить неделю где-то, поставить палатку, поснимать в режимное время, когда рассветы и закаты. Были бы красивые снимки.
