Ольга Шутова — руководитель коммерческого отдела и автор SCAPP. Именно она написала бестселлеры про Барановку и сочинских риелторов. В 2019-м Оля прошла курс прозы в литературной мастерской Creative Writing School, стала ресторанным обозревателем года по версии национальной премии WhereToEat South и записала первый выпуск подкаста «Хоботов, это упадничество!». В ожидании его премьеры мы попросили Олю поделиться списком книг, которые её впечатлили. Как принято говорить в таких случаях, не благодарите.
Анна Старобинец «Посмотри на него»
Вообще, ставить эту книгу в разряд любимых так же странно, как, например, заявлять, что тебе симпатична чья-то ампутированная нога. Но я взяла «Посмотри на него» в свою подборку, потому что уверена: эта книга меняет мир. Здесь и сейчас. О карательной гинекологии сегодня пишут много. На приёме врач может пристыдить женщину за отсутствие секса или, наоборот, обвинить в чрезмерной половой активности. Обращаясь к пациентке на «ты», нередко высмеивают растительность в паху, осуждают сделанные когда-то аборты и т. д. Но даже это этическое уродство медицины кажется мелочью по сравнению с опытом, о котором писательница и журналистка рассказала в своей книге.
«Посмотри на него» — автобиографическая история Анны Старобинец о том, как на двадцатой неделе беременности писательница узнаёт, что у будущего ребёнка диагноз, несовместимый с жизнью, и решает сделать аборт. Беспощадная действительность российской медицины, реакция окружающих, бесчеловечное отношение, грубость и невозможность выбора для женщины с обречённой беременностью — всё описанное в книге душит, превращает сердце в асфальтовую крошку и очень походит на страшный сон, в котором ты отчаянно пытаешься кричать, но не можешь издать и звука; хочешь убежать, а ноги засасывает холодная вонючая жижа. В славянских суевериях есть такое: не смотри на мертворождённого ребёнка, иначе будут мучать кошмары и травма не отступит никогда. Анна Старобинец не просто говорит — посмотри на него! — она выносит собственный крик на обложку книги, и, кажется, это начинает работать. После релиза книги во многих клиниках врачей обязали её прочитать. На волне скандала, вызванного этим леденящим нон-фикшн, стали активно обсуждать идею создания в Москве хосписа для женщин, вынашивающих нежизнеспособных детей и отказывающихся прерывать беременность (по религиозным соображениям, например). А ещё в России начали вводить в практику занятия по клиническому общению, в рамках которых профессиональные актёры учат докторов интонациям и тому, как правильно сообщать о смертельных диагнозах. Вот так, медленно, но верно «Посмотри на него» меняет мир к лучшему.
Джулиан Барнс «Предчувствие конца»
Последние 10–15 страниц романа, получившего в 2011 году Букеровскую премию, я дочитывала в самолёте. Финал истории настолько потряс меня, что когда бортпроводница спросила — рыбу или курицу? — я непроизвольно выдала — да ладно-о-о! А потом долго смотрела в спинку впереди стоящего кресла глазами камбалы и пыталась понять, да как же так всё произошло-то. Сюжет романа довольно прост: окраины Лондона 60-х, дружба четверых мальчиков-подростков, первые любовные переживания, предательство и разлука. Барнс начинает роман так:
«Вот что мне запомнилось:
— лоснящаяся внутренняя сторона запястья;
— пар, который валит из мокрой раковины, куда со смехом отправили раскалённую сковородку;
— сгустки спермы, что кружат в сливном отверстии, перед тем как устремиться вниз с высоты верхнего этажа;
<…>
— запертая дверь, а за ней — давно остывшая ванна».
Вот в этой ванне покончил жизнь самоубийством Адриан — один из той четвёрки друзей. Спустя полвека рассказчику предстоит узнать, что именно толкнуло друга на этот шаг. Разгадка оказалась неожиданнее, чем можно было представить. «Предчувствие конца» — это такая элегантная психологическая драма с элементами детектива, наполненная тонкой иронией, изящным сарказмом и безупречными фонетическими узорами. В 2017 году роман экранизировали. Роль постаревшей Вероники, из-за которой тогда, в 60-х и завертелся весь сыр-бор, сыграла Шарлотта Рэмплинг. И всё равно книга лучше. Ярче и глубже.
Лусия Берлин «Руководство для домработниц»
Каждый раз, когда я читаю в инстаграме зефирные посты барышень о волшебстве мира, силе оптимизма и мужчинах, которые «обязаны видеть в любимой вселенную», мне кажется, где-то умирает читатель, однажды поверивший в женскую прозу. Правда-правда. Соцсети так дискредитируют жанр, что люди, которые читают литературу лишь время от времени, начинают думать, что все женские истории — это всегда штампы, натуженные метафоры, выпячивание автором собственной исключительности и непоправимая глупость. Если и вы хотя бы единожды поверили в это — начните читать американку Лусию Берлин. Подчёркнуто простой язык (не путать с примитивным), ум и предельная естественность, трезвое отношение к миру и много-много юмора, — читая Берлин, я часто ловлю себя на мысли, что хотела бы иметь такую подругу.
«Руководство для домработниц» — сборник из 43 рассказов. Каждый из них — отдельная история о людях: онкобольных и наркоманах, учителях и жокеях, стариках и детях, мужчинах и женщинах. «Только дураки говорят, что отлично знают, каково другому», — пишет Берлин и даже не пытается встать на место героев — лишь внимательные наблюдения, лишь правда. Лусия ушла из жизни в 2004 году, а литературной сенсацией авторитетные издания её признали лишь в 2015-м. Рассказ как высокое искусство, а не сторителлинг или длинный пост в Facebook — вот что такое творчество Лусии Берлин. Восхищаюсь и люблю.
Дон Делилло «Белый шум»
Песенки из рекламы стиральных порошков, методика преподавания светлых радостей; профессор, не читающий ничего, кроме надписей на коробках овсянки; туристы, которые фотографируют фотографирование; девочка, с блаженной улыбкой бормочущая во сне рекламное «Тойота-Селика» — в «Белом шуме» Дон Делилло так тонко высмеивает неуёмное потребительство, поклонение супермаркетам и медиа, что, по правде говоря, начинаешь анализировать собственные привычки. Умный, глубокий, зверски смешной гротескный роман.
В России этот американский писатель-постмодернист известен мало. Кому-то — только по фильму Кроненберга «Космополис» с Робертом Паттинсоном в главной роли. А это, скажу я вам, так себе знакомство. Впервые имя Делилло я услышала случайно — в одном интервью обожаемый мной ирландский комик Дилан Моран назвал его своим любимым писателем. Интереса ради я пошла гуглить и пропала месяца на три, пока не прочитала его «Изнанку мира», «Весы», «Имена» и «Американу». Для этого обзора я выбрала «Белый шум», потому что вот какая удивительная штука: роман, написанный в 1985 году, когда на инстаграм и современные экотренды и намёка не было, Делилло писал о жизни так, будто всё это уже случилось. Писал и смеялся. Нет, не так. Писал и ржал. А потом получил Национальную книжную премию США.
Главный герой «Белого шума» — Джек Глэдни — основатель кафедры гитлероведения, который ни слова по-немецки не знает. Он живёт с пятой женой и оравой детей от предыдущих браков. Ещё два главных персонажа — телевизор и радио. Абсолютно в каждой сцене кто-то из героев обязательно произносит «Так по телевизору сказали» или «Так сообщали по радио» (не плачьте, Константин Эрнст, и у вас получится). Всё у семейства так хорошо, так оптимистичненько и так правильно (почему-то представляю первую часть «Шоу Трумана»)! Но благополучие летит к чертям, когда рядом с домом Глэдни происходит утечка пестицидов, а над головой специалиста по Гитлеру пролетает облако токсичного газа.
На мой взгляд, тонкое чувство абсурдного юмора — высшая степень работы мозга. Делилло шутит не просто абсурдно, он шутит о смерти, да так, что потом долго анализируешь написанное и смакуешь. Кстати, о смерти в «Белом шуме» рассуждают, как правило, самые странные и даже придурковатые персонажи. Они говорят о таблетках, подавляющих страх смерти; рассуждают, кто раньше умрёт; меняют стандартные упаковки в супермаркетах на бесцветные, полагая, что это способствует духовному единению. А фоном всему этому служит трёп ТВ и радио, который безмозглым белым шумом поддерживает весь этот абсурд мира.
Иван Шмелёв «Лето Господне»
Поджанр «Глазами ребёнка» совсем не нов. Мы с ходу можем привести полсотни примеров повествования от лица детей или подростков в художественной литературе — начиная с «Детства» Льва Толстого, заканчивая «Похороните меня за плинтусом» Санаева и «35 кило надежды» Гавальды. В романе «Лето Господне», который автор писал более 20 лет и закончил в 1948-м, жизнь в патриархальной купеческой семье тоже описывается с позиции маленького мальчика. А в подборке моих любимых книг это произведение оказалось по совершенно особой причине — я искренне считаю Ивана Сергеевича Шмелёва, выражаясь современным языком, лучшим гурме-автором в литературе XX века. Если задаться целью составить обзор «Еда в литературе» — на первом месте у меня стоял бы роман «Лето Господне». За ним — «Обломов» Ивана Гончарова со слюнодавительными описаниями трапезы. Замыкала бы тройку самых гастрономичных писателей Татьяна Толстая с её «Лютой ненавистью я ненавижу салат Мимоза».
Удивительная особенность гастрономической части романа «Лето Господне» ещё и в том, что фантастически вкусно описываются постные блюда, то есть самые аскетичные. И это не может не нравиться: «Будут варить компот, делать картофельные котлеты с черносливом и шепталой, горох, маковый хлеб с красивыми завитушками из сахарного мака, розовые баранки, „кресты” на Крестопоклонной. Мороженая клюква с сахаром, заливные орехи, засахаренный миндаль, горох мочёный, бублики и сайки, изюм кувшинный, пастила рябиновая, постный сахар — лимонный, малиновый, с апельсинчиками внутри, халва». Абсолютный must read для фуд-блогеров.
