В начале июня в Самаре прошла первая квартирная триеннале, доказавшая, что искусство может жить везде: любой горожанин мог открыть выставку у себя в квартире, гараже или офисе. В итоге жители города целую неделю ходили на экскурсии по 22 локациям, а однодневные галереи показывали самые неожиданные экспонаты — от картин и фотоинсталляций до томограмм головного мозга, гигантских скульптур антропоморфных животных и мемов. «Городской конструктор» узнал у Сергея Баландина, как организовать выставочный марафон продолжительностью в семь дней, сколько для этого требуется денег и что нужно, чтобы стать художником.
Почему триеннале нужно небольшим городам
Я занимаюсь искусством с 2004 года: моя первая выставка прошла в одном из кабинетов родной школы, которую я на тот момент три года как окончил, и называлась «Современное искусство — детям». Тогда её посетили 16 человек. Сегодня я работаю сотрудником самарской галереи «Виктория» — здесь я уже четыре года, и мои проекты собирают до сотни зрителей.
В самарском искусстве не так уж часто появляются новые имена. К нам в галерею приходят письма от художников, которые просят устроить им выставку, но у «Виктории» есть формат, программа и план на год — я бы сказал, что мы не склонны принимать заявки от населения. Примерно так дела обстоят и на других городских культурных площадках. Но значит ли это, что художникам не нужно высказываться? Я всегда считал, что художник должен брать инициативу на себя, создавать инфоповод, — и выставочной площадке совсем не обязательно быть галереей. Даже наоборот, чем необычнее место, тем лучше — я сам начинал именно так.
Мне очень хотелось донести мысль, что искусство не прикреплено к белым стенам галереи, и в сентябре я придумал первую самарскую квартирную триеннале. Идея простая: я предложил художникам и арт-объединениям организовать персональные или групповые выставки и другие мероприятия (перформансы, чтения, видеопоказы, концерты) на своих площадках — в квартирах, мастерских, офисах. Но уже в октябре выяснилось, что существует мировая квартирно-студийная биеннале с похожей концепцией: есть сайт, на котором можно зарегистрировать свою галерею в любой точке мира. Я сначала расстроился, что придумал это не первым. А потом подумал: насколько такой масштаб пригоден для России? Это интересная идея для Европы с её маленькими компактными странами, но живя в Саратове, ты вряд ли махнёшь на выставку во Владивосток, поэтому формат городской триеннале куда более эффективен. Для Самары он и вовсе идеален, ведь у нас сравнительно небольшой город, где удобно перемещаться от одной точки до другой. Это хорошая возможность познакомиться друг с другом, сходить в гости. Убедив сам себя, я продолжил работу над мероприятием.
Как всё организовать
Так как я работаю куратором галереи, то воспользовался её ресурсами: именно через неё я организовал приём заявок и информационную поддержку мероприятия. Основная нагрузка по привлечению внимания легла на соцсети «Виктории». А вот работа со СМИ вышла не очень эффективной: мы дали несколько анонсов события, но оказалось, что с журналистами нужно быть настойчивее, звать их постоянно, иначе они забывают о том, что готовится. На открытие проекта к нам приехала одна-единственная съёмочная группа — с телеканала «Губерния».
Мы решили проводить триеннале летом, когда на улице особенно хорошо, и в конце апреля объявили сбор заявок. За месяц их пришло 25, из которых мы не приняли только одну. Её прислал Союз художников, который хотел провести экскурсию по своей выставке, — совершенно не наш формат.
После отбора участников я проверил местонахождение всех галерей и объединил в маршруты те, которые находились рядом. Наш дизайнер из «Виктории» перевёл их в наглядную карту, распечатал — вот и всё, бюджет мероприятия я оцениваю в полпачки бумаги.
Последний шаг — наметить стартовую точку первого маршрута и подготовиться к ведению экскурсий. Ими занимался я и другие сотрудники галереи.
Как работать с художниками
Конечно, всё прошло не идеально: прямо в дни триеннале у нас слетело две площадки, образовались дыры, и я, как мог, тянул время. Беспокоился, что публика начнёт нервничать, но этого не было: когда людям открываются незнакомые двери квартир и мастерских, ощущение новизны почти невозможно испортить. Закрытие триеннале прошло у Вячеслава Вершинина, владельца городской усадьбы с коллекцией работ его друзей-художников. Я попросил его рассказать группе о картинах, а сам отлучился и пришёл только под конец, когда зрители уже выходили. Спрашиваю: «Было что-нибудь про искусство?» А они: «Нет, но было так интересно!» Оказалось, владелец всю экскурсию рассказывал о том, как делал ремонт в доме, как чинил батареи и перестилал пол, и на этом фоне картины оказались незамеченными.
Содержание выставок стало ответственностью самих авторов. Многие спрашивали, буду ли я их курировать, а я лишь пожимал плечами: суть проекта в том, чтобы добиться от художников инициативы, провалился — виноват сам. Но, что удивительно, не было ни одной неудачной площадки и ни одной, на которую не пришли бы зрители.
Один из самых интересных проектов — выставка Алины Синевой, которая рассказывала, как стала художницей, пережив отношения с художником Фролом Веселым. Выставка проходила в квартире у Фрола — месте, где когда-то развивались их чувства. Это было такое проникновение в интимную сферу: фотоинсталляция очень подробно рассказывала об отношениях, вплоть до принятых у пары сексуальных практик. Ещё были выставлены картины художников и — важный экспонат — томограмма мозга Алины после того, как Фрол её избил. Не все посетители оказались готовы к такой экспозиции. В первый раз на выставку пришли одни студенты, и многие вещи были просто не замечены, но во второй раз Алину посетили люди в возрасте, и обсуждение вышло более взрослым: из набора эротических историй выставка превратилась в драму.
Самыми впечатляющими площадками триеннале стали гаражи. В одном из них устроила выставку и концерт панк-группа «АХЗЭ». К ним приходили дважды: на первом концерте они сыграли четыре песни, повторили их по три раза и обещали на следующий день исполнить пятую. В итоге вторая группа зрителей слушала уже девять песен. Гараж, в котором они собирали людей, назывался «Бар Бориса»: по легенде, Борис — родственник хозяина гаража, который сделал компот из свежих ягод, перелил его в пластиковую бутылку и умер. С тех пор прошло три года, и ребята решились выставить эту бутылку. Кроме неё, на выставке были поделки из мусора, пивные банки и старый ковёр.
Ещё была выставка молодых художников «Космос наших душ», все авторы которой оказались школьниками. Они заняли какой-то офис, раскрасили его граффити и выставили оригами, костюмы из бумаги и фотографии своих глаз. Это было такое зелёное искусство, но я видел, как активны и инициативны эти люди: у них может многое получиться.
Как собрать зрителей
По нашим подсчётам, за неделю квартирную триеннале посетили 500 человек, но точное количество подсчитать трудно. Получилась самая разная аудитория, от студентов до пенсионеров. В среднем в каждую галерею приходили 20–30 человек, но были и более популярные локации, например музей городских историй Веры Закржевской. Она пустила гостей в свой дом, где стоят фигуры от самарского стрит-арт-художника Влада Клауса. Но больше всего посетителей впечатлил подвал Веры, в котором якобы водятся привидения, — посмотреть на них пришли 150 человек. Ещё одну популярную выставку провёл сайт «Большая Деревня», открывший галерею с мемами про Самару. Там, кажется, и вовсе было человек 200.
Наше мероприятие было рассчитано на обывателей, поэтому на триеннале редко заглядывал кто-то из самарской арт-тусовки. Художники заходили только к собратьям по цеху, приходилось звать каждого лично. Видимо, в этом и есть особенность местной арт-тусовки: люди ходят только на те мероприятия, куда им выдают специальные приглашения. Но, чтобы заниматься искусством, принадлежать к сообществу художников вовсе необязательно: я всегда считал, что для этого достаточно уверенности в себе и внутреннего достоинства.
Как оценить итоги
Мне сложно говорить о художественной ценности отдельных проектов, ведь вся триеннале — это один большой арт-проект. Мы дали людям возможность высказаться и увидели, как они распорядились ею: можно было заморочиться и сделать сложную выставку или просто напоить всех чаем. В любом случае на успех работало чувство гостеприимства.
Самарский куратор Илья Саморуков предложил ввести премию за лучшую площадку, но я отказался. На мой взгляд, тенденция последних десятилетий — это отказ от категорий художественного, эстетического, всех этих «достоин» и «не достоин». Сегодня главное — это дружелюбие. Поэтому на открытии и закрытии триеннале я цитировал Ленина: «Этика — это эстетика будущего». Эту фразу брали на вооружение западные художники в двадцатом веке: они имели в виду, что сегодня наша главная задача — сделать искусством отношение к человеку.
Пока мне сложно оценить успешность проекта, я всё ещё в эйфории от него. Единственное, что я учёл бы на следующий год, — размер команды организаторов: нам не хватало людей, и почти все маршруты приходилось вести мне самому. Это мой недостаток: я не могу делиться с людьми своими проектами и всегда хочу всё сделать сам. Поэтому в последний день триеннале я почувствовал себя невероятно уставшим и после закрытия проспал какое-то невообразимое количество времени.
Но мне кажется, мы сделали то, что хотели: донесли идею «будь инициативным, и, если тебя никуда не зовут, зови к себе сам» — так и становятся художниками.
