С 1 февраля в России действует запрет на мат в соцсетях. А двумя неделями позже Сочи съёжился под нещадным снегопадом, о котором три дня кряду в этих самых соцсетях писали все живущие на курорте, имеющие пальцы, глаза и смартфон. Вопреки ожиданиям законотворцев, решивших прикрыть социальные сети фиговым листом цензуры, никому даже в голову не пришло выдавливать из себя что-то опрятное и дозволительное вроде «Господь, какие ошеломительные сугробы!» или «Друзья, я просто обескуражен нерасторопностью коммунальных служб!» и «Ох, господа, как чертыхался я на том спуске, где стоки из автомойки подмёрзли ночью!» Разумеется, все матерились. Матерились много, сочно, искренне, из самых глубин нежности, гнева, таланта. И это нормально. Это так же нормально, как полная невозможность услышать от пасмурных мужичков с перегаром «Семёныч, там этого снега — до луны и обратно, не пригубить ли нам с тобой из чарки?»
Постойте, — скажут дамы в пенсне, — с этими мужичками всё понятно, обсценная лексика — удел необразованной публики, но мы-то с вами интеллигенты, нам должно быть противно от этих непристойностей!
Милые дамы в пенсне, у меня для вас отвратительные новости. Любые попытки проложить водораздел между лексикой интеллигентов и работяг — языковое невежество в запущенной форме. Русский мат — это не бытовые ссоры на фоне сальных пятен на обоях. Русский мат — это фонетическая магия, экспрессия и громаднейший пласт великого, могучего, трёхэтажного. А вот каким станет его запах — пикантным ароматом или зловонием — определяет единственный принцип — принцип художественной оправданности.
Шкатулка за три угаданные буквы
С этим законом вообще всё не так. Хорошо, мы готовы забыть, что в комиссию по его разработке не включили ни одного филолога, лингвиста или фольклориста. Но ведь нам не сообщили главного — нам не разжевали, какие слова можно и нужно считать этой самой нецензурной бранью. Например, моя пожилая соседка часто говорит: «Он такой чудак на букву „м“, что тебе и не снилось!» То есть для этой женщины вообще всё, что лежит за границами слов «картошка», «кот», «Кубаньэнерго» — как-то не очень. Так почему же в этом законе нам не дали даже простейших ориентиров? Все имеющиеся объяснения выглядят так, будто советские школьники за гаражами впервые рассматривают картинки в журнале с обжигающей эротикой и шёпотом восторгаются размером «х» и откровением «п». Именно так, по первым буквам, и нам, взрослым людям, сегодня предлагают понимать «плохие» слова.
Итак, специалисты считают, что к нецензурным относятся четыре общеизвестных слова, начинающихся на «х», «п», «е», «б», а также производные от них. Другие эксперты выделяют до восьми матерных корней. Так или иначе, все они обозначают «телесный низ». Прежде всего, это половые органы — женский (слова на «п» и «м»), мужской (на «х» и примыкающий к нему «хер»), а ещё мужские семенники, яички («муди») и глагол, обозначающий совокупление (на «е»). Сюда же причисляют название распутной женщины на «б». Вы заметили, что «хер» тоже пошёл под танк? А ведь это буква дореволюционного алфавита, долгое время глагол «похерить» использовался в значении «зачеркнуть». Это и есть яркий пример деэвфемизации — тенденции превращения безобидных эвфемизмов в неприличные слова. Думаю, при таком законотворческом энтузиазме через пару лет «хер» тоже станет табуированным, а нам оставят только «хрен». А потом непристойным станет и упоминание дерева, ведь название мужского полового органа и слово «хвоя» восходят к одному корню в значениях «ветка», «побег», «кол».
Хардкор меняем на софткор
Есть и те, кто вообще не понял сути нового закона, среагировав лишь на слово «запрещено». Если бы они удосужились прочитать документ полностью, то постигли бы его главный постулат: за допущение нецензурной брани в постах пользователей отвечают СОЦСЕТИ, а не авторы «нехороших» текстов. Последним грозит лишь блокировка публикации, содержащей обсценную лексику. Всё. Но вот именно те, кто не разобрался, но очень боится всего «аж оттуда, с самого «сверху», начали тщательно подбирать слова, описывая свою чертовски захватывающую жизнь. «Пипец», «капец», «а не поплыл бы он на буй и далеко за буйки», «нас разъе… занесло к буям в этих сугробах» — подобная маскировка мне кажется тупее всего тупейшего в письменной речи и некрасивее самых скверных слов. Лучше не надо вовсе. Человек, владеющий речью в целом, отлично владеет и матом. Если, исключив «плохие» слова, на смену приходит «пипец» и его подруга «туева хуча» — зачем это вообще? Это мутно, невыразительно, лишено шарма и смысла. А ведь русский мат в правильном исполнении при условии уместности и художественной оправданности — удивительно притягательное языковое явление, и люди образованные владеют обсценной лексикой блистательно. Почитайте нашего современника Юза Алешковского или «Русские заветные сказки» исследователя духовной культуры славянских народов Александра Афанасьева. А Достоевский? А Довлатов? Сейчас-то мы уже знаем, что если книжка даже микроскопического формата pocket book стоит на полке магазина в плёнке, это означает лишь наличие штампа «Содержит нецензурную брань», а ведь раньше не было этого опознавательного знака, и мы просто читали, внезапно спотыкались о пикантные слова и смеялись. Или кого-то это оскорбляло? В работах всего лишь четырёх перечисленных авторов мата много, да, но он так элегантен, что не очаровываться им решительно невозможно.
Не матерись, ты же девочка! Просто покажи средний палец
Не смогла отказать себе в удовольствии упомянуть душераздирающие женские марафоны осознанности. Надеюсь, авторки этих движений не обижаются — если судить по тем аккаунтам, на которые я ориентируюсь, потоки денег от желающих «раскрыть свою женственность» и примкнуть к рядам осознанных богачек с красивой грудью и губами не иссякнут никогда. И я только рада этому.
Женский мат. Эта тема особенно болезненна, потому что в ней сошлось всё: патриархальное понимание роли женщины (босая, беременная, послушная, немая), национальные традиции (тотальный запрет, казнь) и народные представления (Жёнка-то матюкнётся — вся земля сотрясётся). И всё-таки современные женщины активно используют обсценную лексику. Факт. Делают они это куда изящнее, артистичнее, сложнее мужчин. Там даже приставки и суффиксы такие, что музыка для ушей. В моём окружении многие женщины матерятся. И это не брань на грязных заплёванных ступеньках. Это лишь уточняющие пикантности в разговорах о работе, деньгах и проблемах, тихих сожалениях о расставании, воспоминаниях о любви, размышлениях о кино и книгах, ну и обсуждениях той дуры, разумеется. «Та дура» была, есть и будет у каждой/каждого из нас. И, казалось бы, факт, констатация. А вот и нет. Запредельная «Женская осознанность» пикирует. Вот что я прочитала недавно (источник можете загуглить сами по цитате):
«Косметологи знают, где матерная речь становится обыденной, у девушек возникает избыточное оволосение, портится кожа, начинает ломаться голос, как у мальчиков — то есть увеличивается выработка мужских половых гормонов. Если женщина заботится о своём внешнем виде, ей не следует употреблять матерные выражения и присутствовать там, где они являются нормой общения, так как это провоцирует гормональные нарушения — вот рекомендации медиков. Если мужчина не хочет причинить девушке и женщине вред, при них „выражаться“ нельзя потому, что матершина провоцирует гормональные нарушения».
Пунктуация и орфография авторки сохранены.
Я это прочитала. Обмякла. Заварила чай. Подошла к зеркалу, осмотрела себя. А потом попросила прокомментировать приведённый кусок текста профессора, доктора медицинских наук, мировую звезду в области косметологии. Ответ был лаконичен: «Автор — ИДИОТКА».
Охранители языка счастливы
Где оправдана лексика с градусом? В тесных сообществах — там, где это принято априори (если вы теряете сознание от слова «рухлядь» — не приведи боже вам даже в Clubhouse услышать планёрку редакции SCAPP). В компании единомышленников, никак не связанных профессионально. В комментариях под видео любимых персонажей, увлекающихся подобной лексикой. Могу многое перечислить. Но нет и быть не может никакого оправдания дурных, матерных слов, если они используются для оскорблений, унижений.
Если говорить о филологах, то они счастливы. Почему? Да потому что вся история запретов на использование обсценных выражений порождает лишь одно — этих выражений становится больше. При любых запретах русский мат лопается, как северная река ото льда по весне, а потом начинает наполняться и прирастать новыми формами, смыслами, настроением. Вряд ли авторы закона знали об этом, когда сочиняли свой ошеломительный документ.
