«Сочи вырос из своих штанишек, но сам ещё это не осознал»

В одном из материалов SCAPP Наталья Захарова, архитектор, главред «Архитектура Сочи», председатель сочинского отделения Союза архитекторов России, назвала жилой комплекс «Верещагинская дача» лучшим современным объектом, построенным вне Олимпиады. Это инвестиционный проект архитектурного бюро Basis Group. Алина Колесникова поговорила с архитектором и сооснователем компании Татеосом Бардахчиевым о роли главного архитектора города, доме, названном в честь местного художника, и принципах, которых придерживается его новое бюро МОА.

Как вам живётся в Сочи?

Очень хорошо. Я много путешествую и могу сказать, что Сочи — лучший город России. Хотя недавно я оказался в Теберде (город-курорт в Карачаево-Черкесии — прим. SCAPP) и был очень удивлён. Казалось бы, всего 100 км отсюда. Уникальнейшее место — сухой климат, горы, красота безумная.

Говоря про Сочи, вы имеете в виду природу и климат?

Главный плюс Сочи — доступность. Я могу дойти пешком в любое место. Пускай это будет долго, но я дойду. Это очень важно — иметь пределы, до которых ты можешь добраться ногами или на велосипеде. Сочи очень удобный, хороший город. А ещё чистый. Мы будем плюсы обсуждать или проблемы?

В том числе проблемы.

Главный минус — слабая градостроительная политика. Город вырос из своих штанишек, маленьких, коротеньких, но сам ещё не понял это. Он только учится подбирать новые штаны.

А если не так образно?

Не образно невозможно говорить о городах и тем более о людях, которые в них живут. Сочи — это ребёнок, что уже не помещается в штанишки, в которых ходит, но при этом никак не может их снять, сказать «Я уже взрослый» и надеть брюки со стрелками. На мой взгляд, преимущественно экспаты подталкивают Сочи к выходу на новый уровень развития. Иначе город и дальше существовал бы в прежнем режиме, что в целом неплохо. Просто Сочи слишком быстро изменился и не успел это осознать.

Вы сейчас говорите не только про архитектуру и градостроительство?

Знаете, есть такое утверждение: сначала люди придумывают города, а потом города придумывают людей. Невозможно говорить об архитектуре, не учитывая географию, людей, социальное развитие. Архитектура — это не какая-то прихоть из серии «А давайте здесь домик поставим», это комплекс самых разных вещей. Почему у нас такая архитектура, а в Испании или Германии другая? Дело не в суперархитекторах, а в готовности общества.

Сейчас Сочи изуродован очень сильно. Реально ли что-то изменить, на ваш взгляд?

Город — сильное существо. Он всё это пережуёт и выплюнет, лишь бы была какая-то политика. Нужно отказаться от точечной застройки и развивать территорию в целом. Комплексное развитие — это же не только строительство социальных объектов, это ещё и инженерные коммуникации. Что будет на этой большой территории, куда мы будем сбрасывать ливневые воды, где мы будем строить очистные сооружения? При таком подходе всё достаточно быстро изменится.

Кроме того, сейчас на сочинский рынок выходят именитые архитектурные команды. Бюро «Проект Меганом» разработало концепцию Reef Residence, специалисты из Wall занимаются реконструкцией санатория «Красмашевский» и виллами, которые планируют построить в Лоо. Для города это огромный шаг вперёд.

А вообще, сначала надо разобраться, что такое главный архитектор города. Какая у него функция? Сейчас главный архитектор занимается благоустройством и рекламой. Так должно быть? Наверное, нет. Но архитекторы в современной России сами себя дискредитировали. Их просили нарисовать коробку с 90 квартирами, они кивали головой, рисовали, брали деньги. Да, нужно кормить семью, но в итоге мы пришли к тому, что главный архитектор — это тот человек, который занимается тротуаром и билбордом. Ещё одна проблема — низкое образование инвесторов и строителей.

Как это исправить?

Это долгий образовательный процесс. Причём сфера образования у нас сейчас в таком же состоянии, как и сфера строительства. Я вот в институт редко захаживал — просто не понимал, что там делать. Но есть хорошая школа МАРШ, есть МАРХИ, есть постдипломное образование в институте «Стрелка». Человек, который хочет получить образование, его получит.

Как устроена ваша Мастерская открытой архитектуры?

Я и несколько архитекторов работают в Сочи, ещё четыре человека — в Ростове-на-Дону. Это децентрализованная структура.

Какие вузы оканчивали ваши архитекторы?

Я сейчас точно не вспомню, но СГУТиКД никто не оканчивал. У нас есть параллельные бизнесы, где трудятся люди, окончившие СГУТиКД, но они не работают архитекторами.

Сколько примерно стоит проект МОА?

Нет никакого примерно. Если человек и его объект интересны, мы договоримся.

Что значит интересны?

Например, если завтра к нам придёт человек и скажет, давайте спроектируем музей современного искусства, но денег у меня нет, мы возьмёмся за этот проект. Конечно, предварительно уточнив, есть ли у него какие-то перспективы и долгосрочные планы.

А если человек скажет: есть деньги и участок на лысой горе 5х5, давай 15 этажей построим?

Наверное, не получится, но задача интересная. Есть культовый дом, построенный в Японии по проекту архитектора Тадао Андо, — 4×4 House, но он, по-моему, 4-этажный. Любые ограничения, любые нетривиальные вещи интересны.

Давайте подробнее поговорим про ваши объекты. Чем вы сейчас занимаетесь?

Сейчас у нас в работе несколько частных объектов в Сочи, небольшой посёлок в Подмосковье на Клязьме. В зачаточном состоянии в силу бюрократических препонов объект в Баден-Бадене. Несколько достаточно крупных сочинских объектов мы развиваем с точки зрения градостроительства.

Это общественные пространства или жилые?

Жилые. К сожалению, над общественными пространствами мы работаем мало. Это то, чем я занимался девять лет в Москве, и то, чего мне очень не хватает в Сочи.

Душа лежит больше к общественным?

Я думаю, у всех архитекторов душа лежит к проектированию общественных зданий и пространств. К ним могут прикасаться все. Частные дома никому не видны, а значит никому не транслируют заложенные в них смыслы. Другое дело общественные здания — в них больше функций, больше возможностей для создания интересных нетривиальных пространств.

О жилом комплексе «Дом Корчагина», который проектировало ваше бюро, все говорят как о чём-то инородном на Соболевке.

В 2012 году, когда мы строили этот объект, Соболевка только-только начинала развиваться. Сейчас, учитывая застройку района, кажется, что «Дому Корчагина» там не место, но на самом деле, не место на Соболевке большей части того, что вокруг.

Дом назван в честь сочинского художника Олега Корчагина?

Да. Была идея создать несколько объектов, названных в честь местных художников, которых толком никто не знает, хотя они достаточно продвинутые ребята. Эта линия началась и прервалась на «Доме Корчагина». В доме на первом этаже работала галерея, но она не смогла существовать дальше. Наверное, в силу того, что там в тот момент это никому не было нужно.

«Дом Корчагина», как и «Верещагинская дача», полностью ваш объект?

Да, это наши инвестиции. Мы хотели создать социальный объект, который был бы недорогим, но качественным. У этой ниши, на самом деле, большой потенциал. Она абсолютно свободна. Обычно либо очень дёшево и плохо, либо очень хорошо и дорого. Мы поставили перед собой задачу найти баланс, не выпендриваясь, создать качественный объект. На мой взгляд, нам это удалось.

Мы заметили, что в центре города нет современных зданий, которые бы стали достопримечательностью. Круто, что есть «Верещагинская дача», но она не стоит на главной улице, и о ней мало, кто знает. Люди проходят и особо не обращают на неё внимания.

Здорово же, когда объект не кричит о себе, а спокойно существует в городской суете. Это значит, что он полностью вписан в среду.

Голый бетон — это дань моде или ваш стиль?

Для меня архитектура — это больше материал. Мне кажется странным уже готовые пространства украшать — красить, штукатурить. Если возможно, мы всё оставляем в натуральном виде — неважно, кирпич это или бетон. Есть много архитекторов, которые активно используют бетон. В СССР, например, был архитектор Абдулла Ахмедов. Среди его проектов шикарная библиотека в Ашхабаде.

Назовите три лучших современных объекта в Сочи.

«Актёр Гэлакси» — масштабный проект, которого не хватало городу. В муравейник он превратился не в силу того, что его так проектировали, а в силу экономических обстоятельств. Создавалось всё это по принципу Hyatt: гостиничный кластер и апартаменты. Но в итоге, я так понимаю, либо гостиничная сеть не зашла, либо возникли какие-то финансовые проблемы, и получилось то, что получилось. Но с точки зрения задумки и воплощения в целом — это хороший объект.

Swissôtel Resort Sochi Kamelia — интересный девелоперский проект, объединяющий гостиничный бизнес и апартаменты. На мой взгляд, у территорий, которые развиваются по такому принципу, большой потенциал.

Вот, кстати, третье здание (указывает на Sea Galaxy Hotel Congress & SPA, на который открывается вид из квартиры — прим. SCAPP). Или нужны именно современные постройки? Прекрасная вещь — пропорции, параметры, чистота, воплощение. Советский период сильно недооценен. Про это (указывает на новостройку — прим. SCAPP) все забудут, а это будет актуально ещё много лет. Если посмотреть снизу на диагонали балконов, как они расходятся, это же просто восторг. Красота заключена в пропорциях. Например, архитектор Алваро Сиза проектирует достаточно простые объекты, но с идеальными пропорциями. Это базовые вещи первого курса факультета архитектуры.

А у вас нет амбиций поработать над реконструкцией советского здания?

«Верещагинская дача» — как раз реконструированный объект. В основе проекта — здание лечебного корпуса санатория «Светлана» 1961 года постройки.