Алексей Корзин каждый год поступает в новый университет. В прошлом году он получил диплом Манчестерской бизнес-школы, а сейчас учится в Российском международном олимпийском университете. Алексей называет себя «Авантюристом №1» и путешествует по самым отчаянным маршрутам. В его чек-листе значатся ЮАР, Гвинея-Бисау, Восточный Тимор, Бангладеш, Перу и ещё восемь десятков максимально экзотичных стран, а в ближайших планах — издание книги о том, как правильно ввязываться в авантюры. Для SCAPP Алексей рассказал несколько ярких историй: про охоту с индейцами племени матсес, нелегальную утилизацию танкеров и поиски сексрабыни.
Первая авантюра
Я много путешествовал, так как профессионально занимался спортом, был членом сборной России по гребле на лодке «Дракон», затем долгое время занимался спортивным менеджментом в Тверской области. После соревнований я часто оставался в других странах и изучал их. Исколесил практически всю Европу, побывал в США, Китае. Постепенно мои поездки становились серьёзнее и отнимали всё больше времени.
Шри-Ланка заинтересовала меня после того, как я прочитал про повстанческое движение «Тигры освобождения Тамил-Илама», которое за два года стёрло экспедиционный корпус армии Индии и придумало детей-смертников. У меня возникло желание увидеть, какое наследие они оставили, побывать в тех местах, где располагалась база «Тигров». Все знают только туристическую Шри-Ланку — Коломбо, западное побережье, — а ведь есть и Джафна, Маннар, Тринкомали, Анурадхапура — восточная часть острова с наркотрафиком, бандформированиями, остатками «Тигров», где почти нет туристов. Вот туда я и хотел попасть.
Полетел я со своей девушкой. Она на удивление спокойно восприняла эту идею, как и все последующие мои авантюры. Из столицы Коломбо мы сразу поехали на восток через Анурат-Хапура. Перемещались исключительно локальным транспортом, каждый день меняли локацию, максимально вживаясь в атмосферу того места, где находились. Дороги там сумасшедшие: лихой автобус может обгонять повозку с лошадью, постоянно происходят аварии, так как почти все водители жуют кат, лёгкий наркотик-стимулятор.
Недалеко от Нувара-Элия мы заночевали на очень высокой горе в доме местного жителя. Он пригласил пожить у себя, когда услышал, что мы ищем жильё для ночёвки. Это нормальная ситуация, белый человек там привлекает к себе большое внимание, и с ним многие хотят познакомиться. Общались языком жестов и на английском, который многие знают, так как влияние Великобритании всё ещё велико. Из окон дома открывался сумасшедший вид на водопад и посёлок у подножия гор. Удивительно, но через две недели после нашего визита в этом районе прошёл сель и погибло 400 человек.
Путешествие по восточному побережью заняло у нас две недели. Забавная история случилась рядом с Аругам-Бэй, в посёлке на краю цивилизации, где начинался национальный парк Кумана. В этой глуши мы забронировали номер в отеле, но на месте нас ждало болото с крокодилами. Наш проводник сказал, что там вроде бы есть лодж, но как к нему добраться — это уже наши проблемы. В итоге какой-то таксист и по совместительству браконьер на убитой мотоциклетке отвёз в полузаброшенный сёрф-спот. Переночевали там, а на следующее утро по предложению всё того же таксиста-браконьера решили пересечь национальный парк Кумана, который, кстати, оказался куда интереснее, чем более популярный Яла. В итоге вся поездка по Шри-Ланке заняла 15 дней.
Автобусы Бангладеш, проститутка Таслима и Берег мертвецов
Я обожаю Бангладеш. Безумно трешовая страна. На дорогах сплошной хаос: овцы, кони, мопеды, автобусы, грузовики, убитые машины. Я поседел из-за такой вот поездки от Дакки до Читтагонга. Автобусом там управляет не один человек, а целая банда из трёх персонажей. Первый собирает билеты, второй — «лоцман», третий — водитель, что постоянно жуёт бетель (растение, листья которого жуют как тонизирующее средство — прим. SCAPP). Ночью свет не включают по непонятным причинам, поэтому едут по приборам и звёздам. Водитель ничего не видит (ночью — темно, днём — пыль столбом), «лоцман» высовывается и начинает стучать по машине, если два резких удара — направо, три — налево и так далее. Пассажиры в автобусе тоже занятные, например, со мной ехали несколько прокажённых. Половина людей едет на крыше, которые улетают при каждом торможении. В общем, я широко расставил ноги, поставил рюкзак между ними, закрыл глаза и поехал. И так 16 часов.
Наиболее насыщенным был мой третий визит в Бангладеш. Есть у меня один очень занятный приятель, юрист-международник, большие деньги зарабатывает, но при этом очень скромный. Живёт с мамой, зимой на машине не ездит, потому что опасно. И вот однажды этот мой приятель посмотрел документальный фильм BBC про сексуальных рабынь и в одну из них влюбился. Он с кем-то там связался в «Фейсбуке», узнал, что девушку зовут Таслима, что живёт она в бангладешском городе Дауландия, а хозяйку её зовут Парвин Султана. «Влюбился — жить не могу, поедем спасать её», — сказал мой приятель. Мне эта идея очень понравилась.
Прилетаем в Бангладеш. У друга с собой полный рюкзак детского питания «Тёма» и мамины блины. Он предлагает ехать на такси, но крещение Бангладеш необходимо проходить через автобус. В автобусе другу на колени присел очень толстый бангладешец, который так потел, что капли падали на моего друга. С собой у приятеля, помимо детского питания, было семь литров антисептического геля — первая бутылка закончилась там, в автобусе. После поездки он сказал, что больше в автобус не сядет. Пришлось нанять специального человека, который отвёз нас в Дауландию.
Пересекаем Ганг, пробираемся в Дауландию, находим Парвин Султана. У меня с собой две бутылки самого дешёвого виски, так как алкоголь на вес золота. Знакомимся с Парвин, начинаем выпивать, общаемся, я прикидываю, сколько может стоить выкуп сексуальной рабыни из рабства (покупают девочек за 800–1 000 долларов). Но после первой бутылки мы узнаём, что наша Таслима уехала недавно в бордели Дакки на «повышение квалификации».
Десять дней я провёл в борделях Дакки с фотографией Таслимы в руках. В Дакке только официально проживает 30 миллионов человек. Проституция узаконена, бордели занимают целые этажи в дешёвых гостиницах. Ходил я с одним бенгальцем, который и договаривался с гангстерами, державшими бордели, — иначе в них нельзя попасть. Под конец я нашёл след Таслимы, который вёл в Читтагонг, но время было уже на исходе, и мы решили оставить поиски. Однако вполне возможно, что мы предпримем ещё одну попытку в будущем.
Рядом всё с тем же Читтагонгом находится одно из самых страшных мест, что я когда-либо видел. Берег Мертвецов — это место, где нелегально утилизируют танкеры. Легальная и экологически чистая утилизация где-нибудь в Германии стоит миллионы евро, а вот в Бангладеш всё куда «выгоднее». Нанимаешь шкипера, платишь бандитам, которые оккупировали этот берег, и местные бедолаги за доллар в день пилят твоё судно. Пилят в прямом смысле — гигантские судна тут «утилизируют» натурально лобзиком. К берегу надо пробираться по колено в нефти. Море же — самое грязное из всех, что я видел.
Белые акулы, чёрное гетто, племена Эфиопии, «крокодиловые паромы» и безумная гонка в Гамбии
Африка — моё любимое направление. Знакомство с этим континентом я начал с ЮАР. Тогда у меня было несколько целей. Первая — поплавать с белыми акулами. В мире есть всего несколько мест, где это можно сделать. В ЮАР акулы приходят в августе в бухту рядом с городом Гансбай, так называемую «аллею смерти», где они охотятся на капских морских котиков.
Желающих погружают в воду в специальных клетках. Выглядят они жёстко: ржавые, все в ракушках, внутри — клетка поменьше и поручень. Касаться внешней клетки, что-либо высовывать из неё очень опасно. Пока тебя болтает из стороны в сторону, акул приманивают. Неожиданно из темноты выплывает акула — такой пятиметровый троллейбус. Ощущения непередаваемые.
Ещё одной важной целью для меня было посмотреть, как живёт ЮАР после апартеида. Я познакомился с местным таксистом, который в благодарность за моё хорошее отношение к нему (я купил ему билет на фуникулёр — оказалось, что за 25 лет никто ничего подобного для него не делал) он решил отвезти меня в свою родную трущобу Калишу.
В Калишу живёт где-то полмиллиона человек, и это, мягко говоря, не самое приятное место. Таксист привёз меня в свой дом, который был похож на морской контейнер, и провёл по маленькому кусочку фавел. Дома словно сделаны из коробок от холодильника, какие-то самопальные магазины, преступность. Люди там безграмотные, у них нет никаких шансов выбраться, они там родились — там и умрут. Сейчас в трущобы начали проводить постановочные экскурсии в сопровождении полицейского кордона, но всё это не то.
После ЮАР я очень плотно занялся изучением Африки. Одной из самых интересных стран для меня стала Эфиопия. Вулкан Даллол, пустыня Данакиль, скальные храмы Гондар и монастырь Дебре-Либанос, «Португальский мост» и Великая рифтовая долина — посмотреть там есть на что. Но моей главной целью в Эфиопии были племена юга. Там есть специальный регион, Область народностей южной Эфиопии, где нет законов и всё решают племенные вожди. Периодически племена перегораживают дороги камнями и жгут все машины, которые оказались внутри. Особенно не любят племена машины Toyota Hilux, так как эти машины в основном государственные. Туристов поэтому возят в белых «крузаках» — с племенами просто договорились, чтобы эти машины они не трогали.
Так уж вышло, что мне перепала именно Toyota Hilux, которую я достал через знакомого, заплатив ему за аренду 70 долларов (это дёшево, так как в среднем платят по 200). Взял с собой водителя, который говорил на нескольких диалектах, без такого проводника там нечего делать. Во время нашего путешествия мы попали в племя хамер на обряд инициации. Сначала происходил «булл джампинг» — юноши, раздетые догола, бегали по спинам 20 выставленных в ряд коров, стараясь не упасть. Те, кто проходил первый этап, готовились к поединкам на палках донга, в процессе которого можно получить очень серьёзную травму.
Затем поехали в национальный парк Маго к племенам мурси и сурма, которые очень похожи друг на друга и полностью коммерциализированы. К ним регулярно возят туристов, ради них они «принаряжаются» и устраивают спектакли. Мне эта постановка была неинтересна, хотелось узнать, как они живут на самом деле. Я познакомился с мурси по имени Куку, который и проводил нас в дальние племена, где не играют на публику. Там у них культ смерти, они все вооружены. Калаши меняют в Южном Судане по 20 коров за новый автомат. Рядом как раз проходит граница с Южным Суданом. Граница там — это пустыня, два кола, верёвка, козы и один грустный мужик с калашом, которому даёшь немного денег и он машет рукой. В одну сторону — Кения, в другую — Южный Судан. Так я и пересёк нелегально границу и покатался где-то 70 километров по пустыне в Судане.
Был у меня и маршрут вокруг озера Виктория. Я старался пройти по следам лейтенанта Стенли, который искал Дэвида Ливингстона. Я прошёл всё озеро Виктория по территории Кении, Танзании и Уганды. Это просто концентрация природной опасности. Если ты пойдёшь купаться, то, вероятно, подцепишь подкожного червя, которого очень сложно вывести. И это далеко не самое худшее! Всё дело в крокодилах. Есть маленькие деревеньки на побережье, где половина жителей без рук или ног. Для детей вообще ад, так как их регулярно воруют крокодилы. Раньше были ещё и так называемые «крокодиловые паромы» от города Мванза до Букобы — такие старые, ржавые посудины, на которые забивалось до 800 человек, а после они тонули, и многих ели крокодилы.
Осенью 2018 года состоялась моя экспедиция по западному побережью Африки. Гамбия – Гвинея-Бисау – Гвинея – Сенегал — план был примерно такой. Главной моей целью было попасть на малоизученный архипелаг Бижагош.
Начал своё путешествие с городка Зигиншор в Гвинее-Бисау. Атмосфера там напряжённая, если ты начнёшь снимать на улице на телефон, то тебя могут и арестовать. Белых практически нет. Один паренёк закричал от страха и восторга , когда меня увидел. Ты там как Гулливер в стране Лилипутов, все знают о тебе, день-два в городе — на улице тебе уже машут. Жил у португальца, который говорил по-английски, что редкость для Гвинеи-Бисау. Искал варианты попасть на архипелаг. Их было два: первый — паром из столицы Бисау, что ходит туда раз в неделю, а когда обратно — никто не знает; второй — с нелегалами на лодке, 80 километров, говорят, что половина тонет по пути из-за очень непредсказуемого течения. В общем, я решил немного отложить эту цель и продолжить путешествие по побережью.
Гамбия — это маленькая страна, разделённая пополам огромной рекой. Что символично, мостов через эту реку нет. Перебираться либо опять же с нелегалами на лодке, либо паромом. Паром просто сказочный. Переправа происходит рядом с посёлком Ферафени, в паром влезает 35 машин, ходит он по графику «когда захочется». Как можно догадаться, желающих на этот паром куда больше 35 автомобильных мест. Заехать ночью и подождать до утра нельзя. Путь только один: в семь утра к границе посёлка на пост с полицейскими приезжают десятки машин — автобусы, такси, мотоциклы, частные тачки — в один момент поднимется шлагбаум и начинается местная «Формула-1».
В гонке я приехал 14-м. Машину взял у Валентайн, «свободной африканской предпринимательницы», как она называла себя. «Опель Астра» 89-го года, такая вот некротачка. Я чудом доехал до гостиницы на другом берегу реки, и больше эта машина не заводилась.
Фратрия ягуара
Южная Америка для меня ещё не изученный регион. Был там всего один раз, но очень круто. В прошлом году я попал в состав экспедиции в верховья реки Лобояку с этнографом Андреем Матуссовским, который совершил 16 одиночных экспедиций в Амазонку. В ходе нашей экспедиции мы в общей сложности провели три недели в джунглях на границе Перу и Бразилии. Начали мы с Лимы, откуда полетели в город Икитос, куда многие приезжают попробовать ауяваски и расширить горизонты сознания. Оттуда на самолёте ВВС Перу — в посёлок Колония Ангамос на реке Жавари. Там нас ждала группа индейцев матсес и две лодки. Три дня мы поднимались сначала по Жавари, потом по Лобояку. Затем ещё три дня шли по военной тропе матсес, по которой они ещё 40 лет назад совершали набеги на поселения метисов на Укаяли. Сейчас тропа имеет торговое значение, но остаётся опасной в первую очередь из-за змей. От укуса одной из них меня спас индеец по имени Ипых, а другую — пятиметровую анаконду — я поймал голыми руками, не без помощи индейцев, конечно.
В итоге мы попали в молоку племени матсес. Молока — это общинный дом с земляным полом под уклоном (это отводит дожди в их сезон), покрытый пальмовыми листьями, в котором живут двое мужчин и шесть женщин. А матсес — это племя, общая численность которых не превышает и 3 000 человек и которые вышли на контакт с цивилизацией всего чуть более 50 лет назад. У матсес есть две фратрии — червя и ягуара. Мы попали к фратрии ягуара, в чьей молоке и прожили целую неделю.
Жили мы самой обычной индейской жизнью, ходили с ними на охоту. Охотятся матсес на обезьян, броненосцев, крупных грызунов агути и пекари, ставят ловушки для капибар и даже ловят кайманов ночью с помощью специальной петли из лианы.
Помимо охоты прошёл я у них и обряд акате. Для него нужна ядовитая древесная лягушка — двухцветная филломедуза. Её ловят ночью, издавая специальные звуки, а после относят лягушку в лагерь и натурально растягивают между четырьмя колышками. От страха у неё на поверхности тела выделяется яд, который аккуратно собирается. Затем вечером проводится церемониальное прижигание с помощью палочки аяш, куда после на рану и наносится яд. Это такой своеобразный детокс, помноженный на галлюциногенный эффект. Мне сделали три таких «точки», хотя, в основном, делают всего две. Почему-то я почти не ощутил никакого эффекта.
После я ещё прошёл у них церемонию таббако, которая заключается во вдувании через трубку себе в нос смеси листьев, табака и корней с галлюциногенами. После этого индейцы сказали, что меня ничем не прошибить, дали мне своё имя Дуну и сказали, что я могу к ним вернуться. Это, кстати, актуально, так как в октябре я полечу в Колумбию, в общины индейцев таэвано и тукано. А над предложением матсес ещё подумаю.
