Моё первое путешествие в Канаду сопровождалось невероятным спокойствием. Я не чувствовала ни волнения, ни восторженного ожидания. Летела посмотреть мир в другом полушарии и понять, смогу ли я там прижиться. Хотя если говорить откровенно, то вопрос больше стоял не «смогу ли», а нужно ли мне это.
Генеалогия моего рода минимум до четвёртого колена связана с Сочи. Я самый настоящий сочинский абориген и сложно представить, чтобы какой-либо другой город на Земле я бы так же хорошо понимала и чувствовала. Для меня Сочи — единственное место России, где можно нормально существовать, не теряя в качестве жизни. В первую очередь, из-за климата и природных особенностей. Во-вторых, из-за сильных и жизнерадостных людей, воспитанных солнечными днями, исследованиями волнорезов, затопленных кораблей и гор, людей с обожжёнными на гальке пятками и сердцами, настроенными на дружбу. Я жила не в Сочифорнии, а в Сочи с его неповторимой атмосферой.
Считаю, что именно дух любимого города и устои семьи предпринимателей приложили усилия к тому, что со мной произошло к 29 годам. Кроме пяти лет в экономическом университете, где нас готовили к управлению регионом, я набрала в багаж шесть лет работы в журналистике и около 15 лет в предпринимательстве — от традиционного «сочинского» до сетевого. Я открыла сервис доставки здоровой еды, изменяла с командой внешность и жизнь людей, занималась общественной деятельностью, включая предвыборные кампании и десятки рабочих поездок по городам и регионам Центральной и Южной части России, Украины, Грузии, Беларуси, Каталонии и Швейцарии. Во мне всегда было так много энергии, что друзья, в основном «понаехавшие», называли меня «нетипичным» или «интеллигентным сочинским аборигеном». Так прозвище ко мне и прилипло.
Что бы ни происходило, я всегда точно знала: хорошо там, где мы есть, и намеренно менять свою жизнь в Сочи не собиралась. Робкие попытки были, но много лет назад, когда очень сильно хотелось «в Америку». В двадцать лет в визе США мне было отказано без видимых причин пренеприятнейшим образом, и я забросила своё желание, послав Западное полушарие к чертям. Так было до тех пор, пока я не встретила будущего супруга — такого же сочинского аборигена, но живущего в Северной Америке уже много лет.
Решения принимались быстро. Весной я отправилась на разведку в Канаду. Столица Оттава встретила унылой ночью. Мы ехали из аэропорта, и я думала: «Какая же жуткая это кислятина, я умру здесь от скуки», но уже на следующее утро началась жизнь, в которой я назвала Канаду «своей страной». Все люди вокруг были добры и приветливы, от старушек-соседок до официанта в ресторане. Здесь я узнала, что такое small talk — короткие беседы, которые ведут незнакомые люди в любом месте, где они встречаются: на кассе, парковке, в магазине. Я спрашивала, как пройти в банк, а мне собеседник рассказывал, что дочь знакомого учится в Санкт-Петербурге, а супруга печёт отличные пироги. Ещё немного — и мы семьёй уже приглашены на ужин, нам проводят экскурсию по дому, включая спальни, демонстрируют хобби и огромные стеллажи с книгами. Такими я вижу канадцев, причём независимо от происхождения. Треть жителей этой страны — мигранты, ещё треть — дети мигрантов, канадцы в первом поколении. Я не знаю, как это работает и что мотивирует людей быстро вживаться в эти реалии, но будь то азиат, араб или африканец — все играют по правилам добрососедских отношений с небольшими отступлениями на особенности менталитета.
Канадцы готовы провожать тебя несколько перекрёстков, чтобы показать дорогу, или оплатить проезд, если ты забыл билет. Кстати, пересев с автомобиля бизнес-класса в Сочи на городской транспорт Оттавы, я не почувствовала разительного ухудшения своего уровня жизни. Прямо от подъезда нашего дома в Оттаве начинается велосипедно-беговая дорожка, которая может привести в любую точку города. В Канаде всё благоустроено: здесь гектары зелёных зон, национальных и провинциальных парков. А разве отношение к природе — это не показатель уровня общества в целом?
Сегодня, как истинный сочинский абориген, я не могу не проводить параллелей. Я знаю, что моё любимое Чёрное море захлебывается в выбросах канализационных труб, а реки заполнены тоннами фосфатной химии. Мне жаль, что город-сад превращается в город некачественного бетона, а самые знаковые исторические объекты Сочи разрушаются в пользу безликих, ничем не выдающихся зданий. Мне трудно мириться с тем, что в городе с идеальным климатом небезопасно передвигаться на велосипеде, а молодые родители вынуждены проводить время с детьми вдоль дорог. Это не тот Сочи, который создают любящие его аборигены.
Мой дом на Мацесте всегда открыт, а мой личный Сочи — прекрасное место, в котором хочется жить. В нём есть и место small-talk с продавцом на Навагинской, и дружескому чаепитию в окружении интересных людей. За 10 лет я увлеклась всем, что позволило мне стать человеком мира, создать свою мечту там, где я живу, а затем просто сделать следующий шаг: выйти замуж за человека с близким мне менталитетом и переехать в Северную Америку.
Вопрос: «Чем ты занимаешься?», — всегда ставит меня в тупик. Если по-крупному, то я работаю над тем, чтобы люди вокруг были здоровы физически и ментально. Разрешение на работу я получу только через полгода, поэтому сейчас дистанционно поддерживаю свой сетевой бизнес и параллельно готовлю проект по преображению людей, разрабатываю программы питания, адаптированные под Канаду, пеку френч-тосты с кленовым сиропом, привыкаю к новым интонациям в радиоприёмнике и вдохновляюсь мощью Ниагарских водопадов.
