К юбилею Олимпиады в Сочи Марина Колыванова отрефлексировала на события, изменившие город.
Горячие, зимние, и навсегда твои.
— Ты откуда?
— Я из России.
— Из России? Холодно у вас?
— Смотря где. Я из Сочи, это южный российский город, у нас растут пальмы.
— Хм-м… Сочи, говоришь.
— Да, он расположен на Кавказе, у Чёрного моря.— ??
— Олимпийские игры 2014 года.
— А-а-а! Сочи! Формула-1 и Чемпионат мира!
— И Чемпионат мира.
— Так бы сразу и сказала!
Это пример обычного диалога при знакомстве с иностранцами. Я уже давно живу в Эмиратах и привыкла к подобным смолтокам. Боюсь, что если бы такие диалоги состоялись до лета 2007 года, когда объявили, что Сочи выиграл проведение Олимпийских игр, мало бы кто в принципе вспомнил о существовании нашей жемчужинки.
Когда галька стремилась на юг
Я и сама, после того как окончила школу, всей душой рвалась из маленького провинциального Адлера в романтичный Питер, но сторговались с родителями на Ростове-папе посредине. Помню третий курс. 2006 год. Население Сочи — в районе 400 тысяч. Говорят, большая деревня. Все друг друга знают, в гостинице Москва всё ещё продают самые вкусные профитроли и язычки, а в Адлере всё ещё есть широкие пляжи в Имеретинке, куда можно дойти через заросший парк Южные культуры, как в детстве. На пляже — никого. Сентябрь, воздух звенит от зноя, а голова — от вчерашнего похода в Треугольник. Через поля виднеются Блиновские двенадцатиэтажки. Купайся хоть голяком, звук мотоциклов с трека неподалёку перебивают цикады с совхозных полей, и summertime sadness. Вечерний поезд отправляется с небольшого уютного Адлерского вокзала. Четырнадцать часов в жарком, пропитанным человеческой амброй, плацкарте, и ты выходишь на шумном людном вокзале и шарашишь на маршрутке до Западного, в хардкорную, но дружную студенческую общагу.
Большие перемены
После универа в Ростове и почти десяти лет в Москве, когда дома я почти не бывала, уже через год после проведения Олимпиады, я, наконец, обратила внимание на перемены. В тот период я по три — четыре раза в год путешествовала: Северная Америка, Европа, Ближний Восток, Китай, южно-кавказские республики. Есть с чем сравнить! Заборы, законопатившие Адлер во время строительства Олимпиады, убрали, новый международный аэропорт продолжил принимать рейсы и после игр, в городе появились хипстеры — первая волна постолимпийской миграции. На вечерние катания везла удобная электричка с новенького вокзала, дорогу к дому с ямами глубиной по колено наконец починили, пустили новые автобусы, которые на 56-м маршруте, правда, годом позже, затопило, и между двойным стеклопакетом образовался мини-аквариум с водорослями колыхающимися при езде. Самой важной переменой с игр, конечно же, становится потеря чёткой курортной сезонности, душащая стандартные южные городки. Горные курорты и отельная инфраструктура, построенные к Олимпиаде, стали привлекать миллионы туристов в Сочи даже зимой, даже несмотря на неприветливые ценники, отсеивающие менее обеспеченных россиян.
Вместе с позитивными изменениями последовало горькое осознание, что широкие пляжи в Имеретинке стали таять на глазах без притока гальки из Мзымты, ограниченной новой мариной, и зимние шторма разрушают нововозведенную набережную. Болотистая местность, привлекающая тысячи перелётных птиц, ограничилась несколькими огороженными зонами под надзором Орнитологического парка. А из-за завезённых в Сочи для Олимпиады саженцев, заражённых насекомыми-вредителями, погибли тысячелетние самшитовые рощи, стали пропадать городские пальмы и каштаны в лесу, а богомерзкие мраморные клопы, которые в один год плотным слоем, как будто в повести Кинга, сплошным слоем покрывали стены сочинских домов, стали нормой жизни.
Преодоление
В начале 2007 года я вернулась домой. В окружении целительной изумрудной зелени, свежих овощей с грядки и самого лучшего на свете Адлерского рынка. Стала писать для SCAPP, ходила на мастер-классы по керамике и в авангардный барчик в «Каскаде», посещать матчи на пустом стадионе Фишт, который всё же переоборудовали из Олимпийского в футбольный. Тогда на матчах было столько экшена, что стайки голубей мирно паслись на одной стороне поля, пока игроки медленно перебирали ногами на другой, а когда мяч неторопливо перелетал на сторону птиц, они даже не обращали на него внимания. В этот же год знакомые знакомых из Москвы приехали искать место под открытие нового крафтового заведения (привет, Why Not?), и мы вместе ходили в блестящий «Художественный» пропустить коктейльчик, не зная, что дни одного из лучших сочинских баров сочтены.
Через год мне повезло найти подработку на Чемпионате мира, поработать с международной командой и со слезами на глазах встретить поражение российской команды в четверть финала по пенальти. И это же было настоящее чудо, а не Чемпионат — не только для Сочи, для всей страны. И главное, тогда стало понятно: постолимпийский Сочи преодолел синдром города-призрака. В отличие от поросших травой олимпийского стадиона в Рио-де-Жанейро, водного комплекса в Афинах, и ветшающей олимпийской деревни в Турине, Олимпийский парк в Сочи и горнолыжные трассы в Красной поляне получили вторую жизнь и, более того, стали новым центром, притягивающим сотни туристов и тысяч россиян, решивших навсегда перебраться поближе к морю.
Машина времени
В статье ТАСС на пятилетие с проведения зимних игр посчитали, что с 2007 года для игр построили «360 километров дорог и мостов, 200 км железнодорожного полотна, 700 км инженерных сетей, 24 тысяч номеров в отелях». Добавим — три новых вокзала, новый порт, восстановлен долгострой, который превратился в международный аэропорт. Ещё одна важная цифра — 52 года потребовалось бы без Олимпиады Сочи, чтобы всё это построить-восстановить-привести в порядок. Более полувека, только представьте.
Вокруг новой инфраструктуры начался бум новых бизнесов, а спрос на жильё, несмотря на то, что жилые комплексы росли как грибы, взвинтил цены за квадратный метр до небес. Но за ними не поспевала городская инфраструктура — парковки, развязки, школы, больницы. Ведь если сотни километров новых дорог и коммуникаций возвели для нужд мегаспортивных событий, и уже во время Чемпионата мира мы увидели, что город становится одной сплошной пробкой, то с 2018 года стоящая трасса из Сочи в Адлер стала притчей во языцех.
Через 10 лет после игр встречается ещё больше примеров того, что Сочи перерос Олимпийские планы. Косвенным показателем того, что инфраструктура не справляется, может стать тот простой факт, что в сочинских школах и садах может быть до сорока детей в классах и группах, а количество параллелей первоклашек (АБВГД) доходит до буквы К. И даже по заявлениям руководителей края, «городу нужно 35 школ и 119 детских садов, более 40 поликлиник, чтобы закрыть существующую потребность».
Новая жизнь
В начале 2024 года Сочи, в десятую годовщину на самом деле знакового для города события, побитый штормами, наводнениями, оползнями, и допинговыми скандалами, возмужавший в Чемпионат, переживший пандемию и переваривший волну, а то и целое цунами миграции 20-х, на мой взгляд со стороны, смог сохранить самое главное — свою уникальность. А также лучших людей, старых и новых жителей, которые любят и делают свой город лучше, открывают новые проекты, несмотря ни на что, продолжают преобразовывать субтропическое пространство вокруг себя во что-то невероятно красивое, волшебное и трогательное. А главное, живое.
Для сравнения приведём следующие метрики.
