Светлана Москвичёва — специалист по вопросам городского развития, член Общественного совета по культуре при Главе города Сочи, заместитель директора, начальник отдела мониторинга влияния XXII Олимпийских зимних игр и XI Паралимпийских зимних игр 2014 года департамента экономики и прогнозирования администрации города Сочи (2012-2014)
Года два назад от своей младшей сестры я узнала, как в детстве, смотря трансляцию Олимпийских игр по телевизору, я сказала, что обязательно попаду на Олимпиаду. Признаться, я этого не помню, но мозг всё записал. Учитывая, что спортсменкой я никогда не была, он для меня реализовал сценарий подготовки Игр в составе администрации города Сочи и волонтёрство на самих Играх.
Оспаривать эпохальную роль зимней Олимпиады в развитии Сочи, думаю, никто не станет. Кто-то оценивает больше с отрицательной стороны, кто-то с положительной. Но когда я представляю, что было бы без неё, мне становится грустно.
В олимпийское движение я влилась в 2011 году, начав работать в департаменте экономики и стратегического развития администрации города Сочи. Стояли задачи олимпийского проекта: развитие банковских услуг (установка достаточного количества терминалов и банкоматов) и отчёты по устойчивому развитию (обязательная отчётность для городов, принимающих игры). Скажу сразу — в части муниципального управления это был огромный эксперимент: как на принципы работы чиновников приземлить проектное управление. Именно этот опыт впоследствии лёг в основу федеральных методических рекомендаций по развитию проектного управления в органах власти. И жаль, что Сочи так и не взял его на вооружение. Этот инструмент мог бы повысить эффективность работы администрации города. Но взяла Белгородская область, очень круто его применила и давно обучает другие регионы.
Де-юре муниципалитет не имеет никакого отношения к регулированию банковской сферы. Для компании Visa, партнёра Игр, Сочи — первый в истории Олимпиад город, который так активно не принимал карты. Если в других городах компания просто делала маркетинговые мероприятия, то в Сочи нужно было для начала установить пос-терминалы. Сработала стратегия «мытье и катанье» и проектный подход: в рабочую группу входил Центральный банк, Visa, Сбербанк как партнёр игр и другие банки, сотовые операторы, от которых зависело качество сигнала в терминалах. Помогли мотивирующие мероприятия от партнёров и Центрального банка. Некоторые магазины и кафе хотели выкупить терминалы у банков, чтобы показывать администрации (и, конечно, не пользоваться). Что удивительно — сами предприниматели вдохновляюще рассказывали, как удобно платить картами в поездках в Дубай, Турцию и т. д., но сами на своих точках продаж тянули с установкой. После игр мы ожидали откат, но его не произошло: предприятия видели, что средний чек при оплате картой становится выше, и подключали своих соседей и партнёров. Если в 2011 году по всему Сочи было 1750 терминалов, то к 2014 году их стало 11 000, в 2015 — 15 000. Сейчас приём платежей по картам — часть сервисной среды Сочи. Недавно видела их в точке доступа в Нацпарк и порадовалась. А оплата картой в транспорте — это очень удобно.
Помимо этого, были проекты по единому архитектурному облику, доступности для маломобильных граждан, гостеприимству и английскому языку. Последние два направления оплачивали сами предприятия. Но, учитывая, что английский язык не прижился, а гостеприимство в массе своей сильно не эволюционировало, важно помнить: нельзя научить — можно только научиться. На знания должен быть запрос изнутри.
Создание доступной среды в федеральном масштабе также отрабатывали в Сочи. Это был, пожалуй, самый мучительный проект из всех: толком никто не понимал, как эту доступность делать, какие полосы нужны. Я помню, как мой знакомый долгое время думал, что плитки с рельефными полосками на перроне вокзала — для удобства движения чемоданов. Вообще, доступность для маломобильных граждан — это сфера органов социальной защиты (они не входят в состав муниципалитета), но и там терялись в догадках, как её сделать. К сожалению, город не продолжил мыслить себя как доступный для маломобильных горожан и туристов: новые тротуары порой делают без пониженного бордюра, а из всех объектов набережной Сочи доступным остался только туалет за 30 рублей, все остальные объекты имеют порожки высотой 20 сантиметров.
Единый архитектурный облик — это «отец» дизайн-кода. Я помню тот момент, когда Сбербанку грозила перекраска крыши в вишнёвый цвет. И именно тогда все в администрации узнали, что крыша — это пятый фасад здания. Помимо крыш, были вывески: белые буквы на тёмно-вишнёвом фоне. Они висят до сих пор. Конечно, сейчас они требуют обновления (благо, уже принят дизайн-код), но на тот момент они явно были лучше предыдущего хаотичного решения. И тут опять обидно — город не воспринял идею визуально приятного и комфортного города, не стал её развивать дальше, и Сочи скатился к своей доолимпийской эстетике. Но если подумать, что эти вывески всё-таки кто-то делает (таких компаний в Сочи не так много), и предположить, что им также важна эстетика города, то возможно создание такой хартии рекламщиков по поддержанию визуального комфорта и производству вывесок только в соответствии с дизайн-кодом.
Сервисы города и гостеприимство — важное нематериальное наследие. Благодаря крупным отельным сетям в Сочи появилось понимание культуры высокого сервиса. Я помню, как руководители небольших отелей Адлера ходили на экскурсию в Hyatt Regency Сочи — чтобы ощутить самим, каково это — крутой сервис. Конечно, новые отели в Имеретинской низменности также задавали уровень, но Hyatt стал эталоном (Hyatt hotels ушла из России в апреле 2022 года – прим. редакции).
Олимпиада могла бы дать старт качественно иному подходу к развитию территории: Имеретинскую низменность, пока она не стала новым Адлером, можно было бы стратегически грамотно развивать, уделив внимание предпроектным исследованиям и формированию видения. Об этом мы говорили в 2016 году на Первом (и последнем) урбанистическом форуме в Сочи: уже тогда было очевидно, что и Имеретинке, и горному кластеру требуется другая управленческая модель. Иначе большой риск, что они «уйдут». Говорили, что Сочи тоже нужно меняться, потому что город должен генерировать новые современные впечатления: горный кластер содержит весь спектр активностей, и гостям нет необходимости заезжать в Сочи. Тогда экс-коллеги из администрации на меня обиделись: они действительно проводили много мероприятий и посчитали наши гипотезы об отделении Имеретинки и Горного кластера фантазиями. Понимая, что управленчески администрация города «заточена» на «тушение пожаров», с вопросом комплексного подхода к развитию Имеретинской низменности я записалась на приём к депутату Госдумы, который, как мне казалось, имеет возможность подходить стратегически. Депутат слушал меня целый час, после пожелал удачи и оптимизма, сказав, что, выбирая между Мамайкой и Имеретинкой, он направит усилия на Мамайку — территорию с накопленными проблемами. Я сделала вывод, что управленческий подход «тушения пожаров» применяют везде. И только в 2019 году узнала, что с 2016 года при Минстрое существовала рабочая группа по комплексному развитию Имеретинской низменности. Но от города комплексную позицию озвучить было некому. Результат вы знаете.
Закончить хотелось бы на оптимистичной ноте. Если описывать «широкими мазками», то Олимпиада для Сочи стала вторым рождением. Во-первых, такое количество инфраструктурных проектов и объём финансирования город получил бы за 50 лет. Во-вторых, Олимпиада дала Сочи новый туристический продукт — горнолыжный туризм. А горный кластер сегодня — это мекка для горнолыжников всей страны и свежие качественные эмоции от города в целом. Это, кстати, отмечали иностранные туристы, приезжавшие после Олимпиады покататься на лыжах. В-третьих, эволюция сервисов, хоть и небольшая.
